Книга Л.Д. Бурим «Колпино»: критическое прочтение
Интерес к
историческому краеведению в Колпине с конца прошлого века породил выход в свет
книг, альманахов, фотоальбомов. Но и на этом фоне довольно обширной
историко-краеведческой литературы выход книги «Колпино» в серии «Города Петра
Великого» должен был стать значимым событием общественной и культурной жизни
города. Ведь она могла претендовать на роль первой книги, в которой его история
систематизирована и осмыслена с позиций современного историко-краеведческого
знания. Мы считаем, что автору книги сделать это не удалось.
Несмотря
на то, что книга имеет название «Колпино», она почти полностью сводится к
истории Колпина, о современном состоянии города (социологический, градостроительный
аспекты, культурная, спортивная, общественно-политическая жизнь, экономика)
написано немного. В этом смысле название книги не вполне соответствует её содержанию.
Но это даёт и нам основание относиться к ней как к книге по истории Колпина.
Имя автора
– Ларисы Дмитриевны Бурим – хорошо известно колпинцам. Многолетний сотрудник, а
в последние годы директор Музея истории Ижорского завода, автор нескольких
книг, многочисленных газетных публикаций, серии видеоочерков по истории завода
и Колпина. Её вклад в распространение знаний об истории города и завода велик и
не ставится нами под сомнение. Но нельзя не отметить и серьёзные пробелы в
исторических знаниях Л.Д. Бурим, без заполнения которых попытка написания
истории Колпина не может быть успешной.
Мы не
имеем ничего против авторской оценки событий, не отрицаем права автора
определять их значимость в истории города. Но хотелось бы в этом видеть больше
логики и последовательности. Не во всём автору это удалось. Это одна из проблем
книги, так во многом и не преодолевшей уровня сборников очерков с их неизбежной
фрагментарностью, обрывочностью, субъективностью в подборе достойных упоминания
фактов и событий.
К другим
проблемам следует отнести неумение Л.Д. Бурим отделить факты истории завода от
истории города, неумение правильно структурировать материал, небрежность в его
подаче, многочисленные фактические ошибки, грамматические ошибки и
стилистические огрехи. На наиболее вызывающих неприятие моментах мы остановимся
подробнее.
Большое место в книге
занимает история Ижорских заводов. И, к сожалению, далеко не всегда это
уместно, а в ряде случаев это выглядит как нагромождение излишней и не имеющей
отношения к истории города информации. Даже при градообразующей роли, которую
завод играл и играет для Колпина, далеко не каждый факт, значимый для истории
завода, может считаться таковым для истории Колпина. История Ижорского завода,
особенно первых полутора веков, конечно, не могла не занять значительного места
в истории Колпина, но сам аспект изложения событий истории завода должен быть
подчинён связи с историей города. Следовало рассмотреть роль завода в формировании
облика Колпина: градостроительство, городская инфраструктура, социальный и
профессиональный состав, технические достижения цивилизации – в разные периоды
его истории. Нельзя сказать, что книга начисто лишена этого. Но не видно именно
такой направленности в изложении событий истории завода: они зачастую принимают
самодовлеющее значение, что неоправданно для такой книги. Их связь с историей
собственно города не раскрыта.
К
недостаткам структурирования материала относится, прежде всего, несоответствие
заголовку содержания глав и статей в них. Сами названия глав не могут не
вызвать удивления. Так, название главы 3 Двадцатый век (1901-1917)
устанавливает весьма странные границы века, а главы 4 В ритме советских
пятилеток (1917-1941) очерчивает далёкие от действительности границы советских
пятилеток.
Компоновка
материала внутри главы такова, что зачастую содержание статей имеет весьма
отдалённое отношение к их названию.
Вот
статья Ижорская броня главы 2 Колпинский посад (1878-1900).
Прочитав заголовок, читатель уже ждёт интересного рассказа о первых броневщиках
Ижорских заводов, о назначении ижорской брони. Этому уделено ровно 3 абзаца из
11, составляющих статью. Всё остальное – информация, никакого отношения к броне
не имеющая. Читатель же, интересующийся общественной и культурной жизнью посада,
вряд ли догадается, что вся информация о ней помещена в статье о броне.
Завершается статья биографической справкой о директоре заводов Н.А. Быкове,
человеке, внёсшем достойный вклад в развитие Колпина, но никакого отношения к
освоению брони не имевшем. А ведь история с изобретением брони и освоением её
производства очень интересна, и колпинцы заслуживают того, чтобы вклад ижорцев
в это был в книге отражён (см. Ирклей А. «На берегах Ижоры», М., 1974, с.
9-10).
То же
можно сказать о статье Создатели линкоров из главы 3: один абзац о
линкорах, остальные – о состоянии завода и развитии заводского образования
перед Первой мировой войной. О городских и частных школах материал представлен
в статье Городская дума (о самой думе в статье ни слова, но есть краткая
информация о городском управлении). Статья «Новая культура» (имеется в
виду клуб с таким названием, поэтому название статьи даётся в кавычках)
содержит сведений о клубе на 1 абзац. Остальная информация в этой статье относится
к различным явлениям новой культуры (без кавычек). Так, наверное, и следовало
назвать эту статью.
Нельзя
признать удачной и подачу материала. Для автора характерно обильное цитирование
документов XVIII-XIX вв. Язык документов учреждений, профессиональных и
социальных групп того времени мало понятен современному читателю, значительно
затрудняет восприятие книги. Возможно, автор считает, что это придаёт книге исторический
колорит, ощущение времени. Но ведь читатель взял книгу о Колпине не для того,
чтобы ощутить проявление колорита времени в лексике документов XVIII века. Для этого есть другие книги. Задачей же
историка является не просто найти и опубликовать документ, относящийся к
историческому событию, а на основе своего понимания дать читателю представление
об этом событии. Ведь не приводятся же в литературе не снабжённые переводом
цитаты на иностранном языке. Так и язык императоров, дворян, чиновников XVIII века для современного читателя сродни
иностранному. И когда автор книги по истории (тем более, по истории города)
вместо того, чтобы излагать факты, почерпнутые из документов, приводит длинные
цитаты из них, создаётся впечатление, что он либо не уважает читателя и
безразличен к тому, как тот поймёт написанное, либо прячет за цитатой собственное
непонимание смысла приводимых документов.
То же
самое можно сказать и об использовании специальных терминов, устаревших слов.
Очевидно, что не могут в книге по истории города без разъяснения приводиться
такие слова, как эллинг, шрапнель, шанцевый инструмент, заштатный
город. То же касается использования в авторском тексте устаревших единиц
измерения длины и массы (саженей, футов, пудов и др.). Некорректно использовать
и слова, современные значения которых иные, чем они были в описываемое время.
Речь идёт, например, о таких словах, как статьи регламента, которые
командир зачитывал по праздникам (стр. 17), линейка как инвентарь
пожарной команды (стр. 68).
Есть и
случаи некорректного обращения с терминами, создания искусственных
словосочетаний, неуместность которых очевидна. Например, сомнительным вкладом в
географическую терминологию представляется словосочетание почти остров
(видимо, слово полуостров показалось автору слишком тривиальным). То же
касается выражения аппарат для поливания огнём вместо всем известного
слова огнемёт. В книге немало и других лингвистических «ляпов», корявых
оборотов.
Приходится
констатировать, что работа с источниками, как прошлыми, так и современными, к
сильным сторонам Бурим не относится. А ведь без этого не может быть истории и
историка! Порой автор обрывает цитату в самом неподходящем месте, вольно или
невольно искажая смысл цитируемого текста. В ряде случаев в своей интерпретации
написанного другими демонстрирует непонимание предмета, о котором пишет. Многое
в книге свидетельствует о небрежности в сборе и обработке исторического материала.
Отсюда много ошибок. Приведём наиболее очевидные из них.
Так, на
стр. 8 неоправданным, искажающим смысл представляется обрыв цитаты из книги
«Колпино. Селение Ижорских Адмиралтейских заводов» (1854 г.). Она приведена в
таком виде: «Колпино, большое село военноремесленников на р. Ижоре близ
Санкт-Петербурга, известно жителям столицы по заводам…». Но ведь в источнике
вместо многоточия читаем: «или по празднику в Николин день, на который стекаются
многие тысячи посторонних богомольцев, и редко кто в столице не бывал на
этом празднике и не ходил по всем заводам» (выделено нами). Именно по
празднику и Свято-Троицкой церкви, от которой в тот день шёл крестный ход,
Колпино было известно большинству петербуржцев! Вот о чём говорил источник!
Масса
ошибок допущена в рассказе о деревнях Мокколово и Лангелово.
Необоснованным
является утверждение об исчезновении названия Антель к 1723 г. как одном из
параллельно существовавших названий Колпина. В источнике XIX в. (справочник по Петербургской губернии)
Колпина вообще нет, но есть Антель.
В статье
Церковь Святой Троицы на стр. 19 при упоминании о каменных часовнях у
колокольни, написано в скобках: арх. В.А. Косяков. Однако участие
известного архитектора ограничивается тем, что он рассмотрел и одобрил уже
готовый проект.
По
инициативе А.А. Селезнёва в парке установлен Памятный крест (стр.
89). Если говорить об инициативе А.А. Селезнёва, то можно сказать это о
памятнике Меншикову. Что же касается Ижорского креста (так называют памятник
его авторы), то А.А. Селезнёв лично организовал его проектирование,
изготовление и установку без уведомления районной администрации. Подробнее: Р. Иволга
«Возвращение памяти», 2001 г. (книга, кстати, в музее имеется).
Воскресенье
22 июня 1941 г. было рабочим днём, – утверждает Бурим на стр. 95. С
какой стати?
Сразу
несколько ошибок содержит абзац о военнопленных (стр. 113).
Несколько
ошибок содержит и последний абзац статьи «Восстановление города» (стр. 113).
Парк культуры и отдыха создавался не на берегу Ижоры, а на острове и совсем не
там, где находилась деревня Мокколово (она находилась рядом, на полуострове).
На месте же деревни в начале восьмидесятых были установлены аттракционы Парка
пионеров. Обо всём этом также написано в книге «Возвращение памяти». Это один из примеров пренебрежения результатами
исследований местных краеведов.
Недоумение
вызывает утверждение автором о специализации ДСК-5: производство
пиломатериалов, щитовых панелей и блоков для строительной индустрии (стр. 136),
хотя всем известно, что домостроительный комбинат занимается вообще-то
строительством домов.
В
Приложении (стр. 146) непонятно утверждение об административном положении
Колпина в 1722-1780 гг. как слободе
при Адмиралтейской пильной мельнице в Санкт-Петербургской губернии
после того, что читаем в книге на стр. 16-17: заводское
селение, состоявшее из трёх слобод. Какая уж тут пильная мельница
к 1780 году!
Характерным
примером пренебрежения результатами исследований колпинских краеведов является
то, каким образом Бурим пишет о кремации на Ижорском заводе в годы блокады.
После сообщения о памятнике у цеха № 44 она как бы невзначай замечает: «Недалеко
от памятника – цеха № 15 и № 6, где, по воспоминаниям, и проходила
кремация». Союз и в данном предложении неуместен, поскольку это
единственное в книге упоминание о кремации. И это после того, как в 2001 г. учащийся 11 кл. 589 шк.
Алексей Бондаренко написал исследовательскую работу «Кремация в печах Ижорского
завода», которую сама Бурим охарактеризовала как закрывающую белое пятно
в истории завода. В работе приводятся не только воспоминания, но и документы из
ЦГА СПб. Воспоминания же, приведённые в работе, говорят о том, что кремировались
на заводе далеко не только колпинцы, погибшие от голода, холода и обстрелов,
как об этом пишет Бурим, а привозимые
на грузовых машинах с передовой трупы солдат. Это подтверждает и надпись на
памятнике. Сильной стороной исследования Алексея Бондаренко были выводы о
значении кремации, её роли в предотвращении эпидемии в Колпине и
Ленинграде.
Хотелось бы отметить и то, что многим поколениям
колпинцев памятник известен как памятник у цеха № 2. Цехом № 44 он стал совсем
недавно, поэтому следовало бы дать по этому вопросу хотя бы сноску.
Помимо
явных ошибок, книга содержит немало некорректных и сбивающих с толку
утверждений. Многие из них автор мог бы устранить при внимательном прочтении
написанного. Приведём несколько примеров.
Первому
советскому блюмингу была уготована долгая жизнь. В 1967 г. на нём была проката
пятидесятимиллионная тонна металла (стр. 83). 1967 год по отношению
к 1932, когда был изготовлен блюминг, и к 2003, когда вышла книга, – ровно
середина. Вряд ли имело смысл приводить (и ограничиться только ею) пусть даже
юбилейное, но отстоящее на 36 лет значение, тем более, что, как минимум, в 2000
г. блюминг продолжал работать (и хотелось бы узнать, что с ним в настоящее
время, но, к сожалению, книга ответа на этот вопрос не даёт). А так читателю
неясно, насколько же долгая жизнь была уготована блюмингу.
27 июня
1944… печь № 7 дала первую плавку… В связи с этим событием газета «Смена»
писала: «Мы не переступили ещё порога Нового года, а на берегах Ижоры совершен
новый подвиг…». Это не лучшим образом характеризует оперативность
ежедневной газеты: написать о событии через полгода. На самом деле, «Смена» писала
это в декабре не в связи с этим событием, а привело его в ряду других, составивших
подвиг возрождения Ижорского завода, о чём гораздо лучше написано в книге Г.А.
Ефимовой, Л.Д. Бурим «Ижорские заводы. Колпино», 2002 г.
Балканское
воинское кладбище (стр. 117) вместо Балканское мемориальное
кладбище (так оно называется во всех источниках и таковым является по
существу). Захоронено на нём 2779 человек, а не две тысячи, как написано
в книге.
Монументальный
стиль (речь идёт о «доме со шпилем») (стр. 116) – очевидно, очередной
авторский изыск, поскольку стиля такого в искусстве нет (следует говорить о монументальном
характере здания, к слову сказать, присущем стилю сталинского ампира, в котором
и работал М.Я. Климентов в данном случае). Странно употребление глаголов
настоящего времени при описании исчезнувших элементов здания (рухнувших
символов советской эпохи).
В
вопросах, относящихся к экономике, автором также допущено немало ошибок.
Реконструкция
позволила освоить новые производства, освободившие страну от иностранной
зависимости. Освободить можно от того, что реально существовало.
Говорить о существовавшей иностранной зависимости СССР в начале 30-х годов нет
оснований, поскольку не было развитых внешнеторговых связей.
Текучесть
кадров достигала в иные годы 500 человек в месяц.
Текучесть кадров измеряют в процентах уволенных к среднесписочной численности
персонала.
Районный
бюджет существенно пополнялся за счёт налога на прибыль. Налога
на прибыль в этот период (60-ые годы ХХ в.) не было; были отчисления из
прибыли, направлявшиеся в союзный бюджет, в данном же случае, скорее всего,
имеется в виду налог с оборота.
С июня
1990 по 1993… двукратно увеличился местный бюджет (стр.
130). Как можно было написать такое о периоде гиперинфляции, когда масштаб цен
изменился примерно в 100 раз?!
К
середине 1990-х в районе появилось полторы тысячи новых фирм и предприятий (стр.
131). Фирмы и предприятия, конечно, новое слово в классификации юридических
лиц, ни экономически, ни юридически, однако не оправданное. А сама фраза ни о
чём. До того времени в районе было несколько десятков предприятий, о появлении
почти каждого из них в книге написано отдельно. А тут сразу полторы тысячи
новых! Да тут целый город должен был возникнуть! Автор не утруждает себя
разъяснениями о том, что не появилось, а было зарегистрировано.
Подавляющее большинство из них так и не приступили к хозяйственной деятельности
или им была назначена судьба фирм-однодневок; другая часть появилась в
результате выделения из ранее существовавших крупных предприятий на базе их
имущества (только на базе Ижорского заводе был создан не один десяток предприятий).
Никакого отношения к созданию новых рабочих мест и увеличению производства это
не имело.
Автор на
протяжении всей книги приводит данные об объёмах производства, уровне
заработной платы. В большинстве же случаев эти данные мало что говорят современному
читателю, не имеющему возможности оценить стоимость рубля в разные периоды истории
России. Сама же Бурим приводимые значения никак не комментирует.
Многое
говорит о серьёзных пробелах в знании автором вопросом топонимики. Остановимся
на этом подробнее.
Вот
утверждение о том, что славянские корни слова [Колпино] можно
проследить, которое автор обосновывает распространённостью названий Колпь,
Колпино в топонимии новгородских земель и соседних территорий (стр. 14). Автор,
видимо, не знает, что финские племена, продвигавшиеся с южного Урала в
направлении на северо-запад Восточно-европейской равнины, оставили свой след в
топонимике всех упоминаемых ею областей (кстати, и слово Москва имеет
финское происхождение).
О
непонимании природы топонимики свидетельствует и утверждение: «Сформировалась
и вскоре стала главной Троицкая улица, ведущая от заводов к станции». Во-первых,
само название улицы говорит о том, куда она вела. В самом деле, и пуск первой
очереди железной дороги именно до Колпина, и возникновение Троицкой улицы были
обусловлены массовым паломничеством к колпинской иконе Николая Чудотворца,
находившейся в Свято-Троицкой церкви. Во-вторых, от заводов к станции в
то время практически никто не ходил.
Несколько
недостоверных утверждений содержит и Приложение Старые и современные топонимы Колпина. Так, значащиеся по переименованию
1882 г. Водопадная, Невская, Финляндская, Тверская, Ижорская улицы имеют, по
утверждению Бурим, названия ул. Водопадная и т.д. Не было такого
переименования! И называть улицы подобным образом с т.з. топонимики
безграмотно. Вероятно, подобная ошибка возникла в связи с тем, что в анкетных
бланках в графе адреса в начале строки стоит «ул.». Но это не может быть
основанием для топонимических изысков. В документах же городской топонимики
есть две графы: тип проезда и название проезда. Правила же русского языка
предполагают постановку прилагательного перед существительным (Невский
проспект) в отличие от названий в родительном падеже (проспект Ленина).
Отметим
и другие ошибки этого Приложения:
-
ул.
Андрея Вавилова (вместо ул. Вавилова);
-
Московская
улица (1882 г.). Автор пишет, что название сохранилось в новом микрорайоне города. В
действительности, в 1964 г. Московская улица стала частью Октябрьской ул., а в
восьмидесятые годы название Московская появилось вновь южнее, в новостройках;
-
Новгородская
улица (1882 г.). Автор пишет: В 1920-30 гг. – ул. Революции. Сейчас
Новгородская ул. имеет другое направление. В действительности, ул. Революции
исчезла в результате разрушений во время блокады, соответственно период
существования этого названия имеет другие границы: номинально она ещё существовала
в 1951 г., о чём свидетельствует карта Колпина этого года. Название Новгородская ул. вновь появилось в
результате послевоенного строительства. Соответственно, это другая улица.
Видимо, её назвали так в память о ранее существовавшей улице, но географический
смысл названия был утрачен (прежняя шла в направлении на Новгород);
-
Садовая
площадь (1882 г.). Автор пишет, что сейчас нет названия. Почему же нет? Это площадь Коммуны.
При
чтении главы, посвящённой событиям конца восьмидесятых – девяностым годам,
трудно отделаться от ощущения, что автор пишет о каком-то другом городе – не о
том, в котором мы жили и очевидцами жизни которого являлись. Это ощущение
создают и масса ошибок, и подбор включённых в книгу фактов и явлений, и их
авторская оценка. Вообще, писать о современных или недавних событиях – задача
не для историка, в чём можно ещё раз убедиться, прочитав эту главу: настолько
всё приглажено и выхолощено!
Отметим
несколько утверждений, вызывающих недоумение.
Весну 1989 года можно назвать «митинговой»: в
районе шло выдвижение кандидатов в народные депутаты СССР… 23 января 1989 в
кинотеатре «Пламя» состоялось бурное собрание по выдвижению единого кандидата (стр.
130). В самом деле, январь к весенним
месяцам отнести вряд ли можно. Выдвижение кандидатов шло с декабря 1988 г. Что
касается бурного собрания по выдвижению
единого кандидата, то в действительности это собрание избирателей по месту
жительства не могло иметь цели выдвижения единого кандидата. Про эти выборы вообще
написано так, что не понятно ничего: все наиболее яркие и драматичные моменты
избирательной кампании опущены, несущественным же придаётся повышенное
значение.
На стр.
130 читаем: с июня 1990 по 1993 Ошурков
проработал на посту председателя райсовета, а уже на следующей странице мы
«узнаём», что в 1987-1991 Копосов занимал
пост председателя райсовета. Непонятно, как же в 1990-1991 гг. они занимали
один и тот же «пост». К сведению Бурим и всех, кого она ввела в заблуждение:
должности председателя райсовета до 1990 г. вообще не существовало, а была
должность председателя исполкома райсовета, которую и занимал Копосов.
То, как
написано про референдум о возвращении здания кинотеатра «Заря» – бывшей церкви
Вознесения Господня – православной общине, не может не создать у читателя
ложного представления о происходившем. Более
половины проголосовавших избирателей пожелали иметь в городе православный храм,
– пишет автор. Столь нелепая трактовка результатов этого референдума
свидетельствует о том, что автор вообще не понял или не хочет, чтобы поняли
другие, о чём же был референдум. Интересующимся рекомендуем книгу Р. Иволги
«Возвращение памяти».
На стр.
144 автор сообщает читателю, что началось
сооружение детского развлекательно-игрового и торгового комплекса, снабдив
сообщение сноской «По адресу – бульвар
Трудящихся, 24-26». Странно всё же, почему оно началось по этому адресу, а
завершилось через два года совсем по другому – примерно в одном километре от
него.
Зачастую
автор обрывает информацию, не доводит мысль до конца. Например, написано об освоении
в 1996 г. производства путевых машин, не нашедших должного применения на
отечественном рынке, но при этом не сказано, что уже через 2 года производство
путевых машин как обособленное структурное подразделение «Ижорских заводов»
было закрыто. Неоднократно упоминается стан «5000». Почему бы не написать, что
в 2000 г. он был продан, и на его основе создан листопрокатный цех
«Северстали»?
Как для написанных Л.Д.
Бурим книг по истории Ижорского завода характерна очевидная рекламная составляющая
(видимо, этого не избежать в силу статуса музея и отношения с заказчиком), так
и в книге о Колпине, особенно в последней главе, проглядывается попытка
совместить историю с пиаром. Это занятие не для историка!
Но и
здесь случаются упущения, непростительные для профессионального рекламщика
завода! Так, в числе АЭС, для которых Ижорский завод поставлял изделия, названа
Чернобыльская. Но как здесь можно не написать, что для четвёртого энергоблока
ЧАЭС, на котором случилась авария в 1986 г., Ижорский завод оборудование не
производил! Ведь (независимо от наличия или отсутствия вины производителя
оборудования) это действительно важно для престижа завода в глазах и колпинцев,
и читателей других городов.
А вот
пример неумения сопоставить значение отдельных событий и, написав о менее
значимом, упустить более значимое. Написав о том, что преподаватель физики
школы № 258 В.А. Зверев – лауреат конкурса фонда Сороса (стр. 139), автор не
отметил более существенное достижение В.А. Зверева, ставшего лауреатом Всероссийского
конкурса «Учитель года». Ведь именно в связи с этим он был занесён в «Золотую
книгу Колпина».
Книга
содержит ошибки в датах. Не 7 мая, а 9 мая, т.е. на летнего Николу – день
массового паломничества в Колпино, в 1847 г. была пущена первая очередь
железной дороги (участок Санкт-Петербург – Колпино). Подпись к фотографии
альтернативной колонны демонстрантов датирована 7 ноября 1988 г., но, в
действительности, фотография относится к 1989 г. (для того времени это
дистанция огромного размера: в 1988 г. такой колонны вообще не могло быть).
Такие ошибки в датах свидетельствуют не просто о незнании числа или года, но
говорят о непонимании самой сути событий.
К этому
можно добавить и нарушение автором принципа историзма, выражающееся в неумении
сопоставить во времени разные события. Так, говоря о первых годах работы
пильных мельниц (двадцатые годы XVIII в.),
утверждается, что пиломатериалы отправлялись для строящихся дворцов Павловска, но ведь он был основан в 1777 г.
Ещё
пример смешения времён: «В 1835 экипаж
пополнили 82 польских военнопленных. По разрешению Николая I в селе для них открыли католическую каплицу, а в
конце XIX века –
костёл» (видимо, для них же и с его же разрешения). О
развитии польской диаспоры в Колпине и причинах строительства костёла на месте
каплицы в конце XIX века
подробно было написано в исследовании ученика 10 кл. 404 шк. Алексея Бондаренко
в 2002 г. «Поляки в Колпине».
На стр.
60 читаем, что в январе 1902 г. на заводы
Морского ведомства была направлена анкета…, появление которой автор связывает,
в частности, с неудачами русско-японской
войны 1904-1907 годов. Тут у читателя глаза точно полезут на лоб: автор
мало того, что войну растянул на два лишних года, так ещё и событие 1902 г.
сделал следствием начавшегося в 1904! Или царское правительство запланировало
эти неудачи заранее?
Неумение
соотносить названия и время проявилось ещё в ряде случаев:
- Балтийский флот (стр. 11) вместо Российский (применительно к началу XVIII в.);
-
Имя
немецкого коммуниста [Тельмана] присвоено бывшему совхозу не случайно…
(стр. 20). Так можно писать, если бы имя Тельмана было присвоено созданному на
базе не носящего его имя совхоза акционерному сельскохозяйственному обществу в
девяностых годах XX в.;
-
Большинство
ребят … были, безусловно, знакомы, с … организациями других районов Петербурга (стр. 66). Из написанного
следует, что Колпино входило в состав одного из районов Петербурга, чего в описываемый
период не было;
-
Автор использует название должности то городской
голова, то посадский голова (применительно к периоду, когда Колпино было
ещё посадом);
-
РСДРП(б) (стр.
60). В 1904 г. были большевики, но не было РСДРП(б): так партия стала
именоваться с апреля 1917 г.
Сложные
отношения у автора книги и с арифметикой. Вот задачка для начальной школы: сколько
было уполномоченных, если 35 гласных
пришли на смену вдвое меньшему составу уполномоченных. Есть и задачка на
проценты: предлагается взять 10 и 30 процентов, а также половину от 75
депутатов – получим численность фракций различных партий.
Не всё в
порядке у автора и с грамматикой. Причём есть ошибки, существенно искажающие
содержание написанного.
Скоро слаженно зазвучали балалайки, домбры, мандолины… Если
читатель, знакомый с музыкальными инструментами удивится, что колпинский
оркестр русских народных инструментов использовал казахский струнный щипковый
инструмент домбру (ударение на последний слог), поспешим его успокоить:
зазвучали, конечно, домры (русский щипковый струнный музыкальный инструмент).
Какие только секции, кружки и организации в нём не работали! (стр.
90). Далее следует длинный перечень неработавших
секций, кружков и организаций. Для
уяснения правила написания частиц не
и ни можно отослать Ларису Дмитриевну
к известной советской поговорке «Где бы ни работать, лишь бы не работать».
Отдельно
хочется сказать об употреблении слова Колпино
в косвенных падежах. Есть норма русского языка, предполагающая склонение таких
слов, в т.ч. имён собственных. Есть более поздняя традиция, идущая от донесений
военного времени, запрещающая склонение в целях обеспечения однозначности
понимания. В настоящее время обе они имеют право на существование, но
применяться они должны последовательно, хотя бы в рамках одной публикации.
Книга же этим качеством не обладает.
Подводя
итог проведённого анализа, мы не хотим, чтобы у читателя настоящей рецензии
сложилось впечатление, что книга лишена достоинств. Вовсе нет! Есть материалы
об интересных страницах колпинской истории, которые опубликованы впервые;
автору присущ в целом объективный взгляд на исторические события. Но обилие
ошибок порождает недоверие к книге в целом. Ведь нет уверенности, что те
вопросы, которые нам известны меньше, чем автору книги, изложены им правильно.
Вообще,
попытка в одиночку написать почти трёхвековую историю города отдаёт некоторой
самонадеянностью. Она усугубляется и нежеланием считаться с результатами исследований
других колпинских краеведов.
Хочется
надеяться, что при переизданиях книги Л.Д. Бурим учтёт наши пожелания и
критически переработает написанное. Нам действительно хотелось бы иметь книгу о
колпинской истории – интересную для чтения и пригодную для целей краеведческого
образования в Колпине.